«Какие-то семейные проблемы, — понял Максимов. — Можно даже не вникать, все равно не разберешь».

Карина не спускала с него глаз, ждала ответа.

— Пойди умойся, бизнес-мисс. — Максимов провел ладонью по ее горячей щеке.

— А я пока подумаю.

Карина, зажмурившись, потерлась о его ладонь. Ушла в комнату.

Максимов сел на порог балкона, прижался плечом к холодному камню.

В ванной громко журчала вода.

«Надо будет накормить девчонку, -подумал он. - Наверняка со вчерашнего вечера ничего не ела».

Максимов выждал немного. Карина все еще не появлялась.

Прошел в комнату Включил компьютер. Набрал сообщение, включил программу-шифратор, изменившую текст до неузнаваемости. Содержание стало совершенно невинным, чужой, перехватив сообщение, ничего не заподозрит.

Отправил по компьютерной почте на сервер Навигатора.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ТАЙНА СЛЕДСТВИЯ

СЕРЫЙ АНГЕЛ

Злобин достал из сейфа магнитолу, поставил на подоконник, наклонился, пытаясь под столом попасть штепселем в розетку. Рука не доставала, розетку загораживал угол сейфа, пришлось опуститься на одно колено, сунуть руку в узкую щель между стеной и сейфом. Чтобы сохранить равновесие, одну ногу далеко вынес назад и держал на весу. В этот неподходящий момент раздался стук в дверь.

— Разрешите? — Виталий Стрельцов замер на пороге, увидев начальника в столь неживописной позе.

— Проходи. - Злобин повернул к нему раскрасневшееся от натуги лицо и опять возобновил попытку проникнуть рукой за сейф. — Кругом вредители! — проворчал он.

— Андрей Ильич, может, помочь? — предложил Стрельцов.

— Ага, найди мне этих шарашников, что розетку на уровне пола сделали. Руки поотрывать мало. — Злобин, кряхтя, выбрался из-под стола, опустился в кресло.

— Так сейчас модно. Вы бы удлинитель поставили.

— Удлинитель сперли еще перед ремонтом. Кто-то из своих. Да ты садись, — Злобин указал на стул перед столом.

— Вот, принес. — Виталий положил на стол тонкую папку. — Протокол осмотра места происшествия, рапорты милиции, показания свидетелей. Пока все. Фотографии еще не готовы, лаборатория обещала к обеду напечатать. Протокола вскрытия нет. Да, звонил Яков Михайлович, просил вас срочно связаться.

— И что Черномор хотел?

— Не знаю. Спрашивал вас.

— Ладно, разберемся. — Злобин покрутил ручку настройки, перебрав радиостанции, по которым передавали модные «громыхалки», нашел классическую музыку и удовлетворенно кивнул. — Вот, то, что надо! Не музыка сейчас, а бетономешалка для мозгов. Как считаешь, Виталик?

В ответ Стрельцов лишь пожал плечами. Злобин внимательнее посмотрел на подчиненного. Бессонная ночь уже начала сказываться, под глазами залегли пепельные тени, цвет лица сделался нездорово бледным. Главное, в глазах появилась характерная поволока бегуна на длинные дистанции.

— Значит так, Виталий. Отправляйся к Твердохлебову, там Гарик уже соплями изошел, пора сажать. Закроешь его за незаконное предпринимательство и уклонение от налогов и можешь идти спать. Завтра приходи к обеду, не раньше. Кстати, Эрнест в дело уже влез? — поинтересовался Злобин.

— Нет. Заглянул только что в кабинет, сказал, что поручит кому-нибудь из своей фирмы.

— Вот лис старый, — усмехнулся Злобин. -Тогда тем более не дело тебе досталось, а халява. Гарик будет образцово-показательным подследственным, это я тебе гарантирую.

— Странно, что он так на нары спешит. — Стрельцов кулаками потер глаза. — Устал я что-то.

— Не вздумай с операми Твердохлебова стакан принять, — предупредил Злобин.

— А как с ними не пить? — удивился Виталий. — Опера народ обидчивый. Да и повод есть.

— Дурашка, они тебя должны уважать не за то, сколько ты на грудь принять можешь, а за то, как ты работаешь. А водку жрать у нас каждый день повод есть. Затравил клиента — праздник, закрыл подозреваемого в камеру — праздник, дело до суда довел — сам бог велел. Добавь к этому всякие дни независимости и дни шахтера — получится, что стакан из рук вообще выпускать не надо. Послушай старого дядю, салага. Хочешь дотянуть до пенсии, меньше пей водку с операми, заведи постоянную бабу и не обедай всухомятку.

— Учту, Андрей Ильич, — покорно кивнул Стрельцов. — А с трупом что делать?

— Сейчас решим. — Злобин притянул к себе папку

— Я вещдоки захватил. — Виталий положил на стол I пакет с документами и всякой мелочью, что обычно лежит в карманах. — У него ключи в кармане куртки лежали, явно от машины. На Верхнеозерной нашли бесхозную «девятку». Ключи подошли. Машину отогнали на стоянку Ленинградского РУВД. Сейчас с ней эксперты работают. Пока все, что успел.

— Немудрено, — пробормотал Злобин, листая протоколы. — А как ты, кстати, на этот выезд попал?

— Дежурный по районной прокуратуре был на другом вызове — бытовуха с трупом. Перезвонили мне, пришлось ехать.

— Понятно. — Злобин закрыл папку, стал разбирать вещи убитого. — Кто из оперов работает?

— От Ленинградского РУВД -Ананьев и Щербаков. Задачу я им уже нарезал.

— Повезло с работничками. У Ананьева теща парализованная на руках, Щербаков с зеленым змием каждый день борьбу ведет. А кто такой Елисеев? — спросил Злобин, внимательно изучая паспорт пострадавшего.

— А, его от ФСБ прислали.

— И во сколько он на месте нарисовался? — Злобин задал вопрос, не поднимая головы.

— На месте происшествия его не было, он в прокуратуру приехал. Около двенадцати ночи. Мне прокурор позвонил, предупредил, что к делу подключается ФСБ. Почти сразу же после звонка приехал Елисеев. Снял паспортные данные потерпевшего, посмотрел протоколы и уехал. — Виталий заерзал на стуле. — Андрей Ильич, я что-то не так сделал?

— Время покажет,-обронил Злобин.

Он достал сигареты, закурил. Надолго замолчал, отвернувшись к окну. Пальцы барабанили в такт арии из «Паяцев», льющейся из динамика.

Виталий, воспользовавшись паузой, оперся локтем о стол, прикрыл глаза ладонью и затих.

— Слишком накрутили,-словно сам себе сказал Злобин.

— А? — Виталий Встрепенулся. — Простите, Андрей Ильич, не понял.

— Суди сам. Вышел мужик из машины, подошел к телефону — и труп. Учитывая ствол в руке, возможны два варианта. Вернее, три, — поправил себя Злобин. — Первый: он стреляет в себя. Второй: кто-то стреляет в него. Третий: кто-то пыряет его ножиком или дает ломом по башке, а мужик перед смертью стреляет в воздух. Только так можно объяснить, зачем он ствол достал.

— Если имеете в виду версию насильственной смерти, то есть еще один вариант, — оживился Виталий.

— Ну, в инфарктника, который бегает по городу со стволом, я что-то с трудом верю, — проворчал Злобин. — Что там у тебя за версия?

— В пятьдесят седьмом году в Мюнхене КГБ ликвидировал Льва Ребету — основного идеолога ОУН [33] . Приговор привел в исполнение некто Сташинский. Способом весьма интересным. — Виталий вытянул руку, изобразив пальцами пистолет. — Шлеп в лицо из газового пистолетика, заряженного синильной кислотой. Действие, между прочим, убойное. Коронарные сосуды сердца сжимаются, жертва моментально погибает от инфаркта. К приезду экспертов сосуды приходят в норму, и все шито-крыто.